19 января был День патологоанатома. Мы уже писали текст про эту необычную, но такую важную специальность. Прочитать ее можно здесь. А сегодня, как и обещали, — интервью с действующим патологоанатомом Корневой Юлией Сергеевной.
Юлия работаетпо специальности с 2009 года. В настоящее время — доцент кафедры патологической анатомии СГМА и врач-патологоанатом отделения клинической патологии №2 им. профессора В.Г. Молоткова Смоленского областного института патологии.
Из хирурга – в патологоанатомы
— Почему вы решили стать патологоанатомом, как к этому пришли?
— Честно говоря, я не собиралась выбирать эту профессию. У меня медицинская семья: папа хирург, и я собиралась стать хирургом. А потом так получилось, что ещё во время учебы в институте меня заметил заведующий кафедры патологической анатомии Александр Евдокимович Доросевич и стал активно приглашать в ординатуру на кафедру патологической анатомии, заниматься наукой. И получилось так, что я увлеклась этой специальностью, так и оказалась в профессии и, честно говоря, очень благодарна ему и нисколько не жалею. То есть изначально цели быть патологоанатомом у меня не было. Наверное, это все же немного не адекватно, когда человек, поступая в медицинский университет, сразу изъявляет желание стать патологоанатомом. Это такая специальность специфическая.
— Ваше первое вскрытие: ощущения, эмоции…
— Мое первое вскрытие было, когда я еще была студенткой. На 5 курсе я проходила практику в поликлинике, но периодически заходила на кафедру и в свое отделение. Разговорилась с одним молодым доктором, и он взял меня с собой на вскрытие. Договорились: он будет извлекать комплекс с одной стороны, я ‑ с другой. Мы работали с телом молодой женщины. Честно говоря, мне было очень не по себе, получать удовольствие от вскрытия наверное может только какой-то маньяк. Женщина перед смертью долго находилась в реанимации, и от нее исходил специфический запах таблеток, лекарств, чего-то химического…
Ты просто со временем начинаешь проще относиться к смерти. Если находишься на похоронах уже не пытаешься находиться как можно дальше от тела покойного, сейчас воспринимаю происходящее абсолютно спокойно, я имею в виду отношение к умершему телу.
Самое яркое впечатление — когда я вышла из морга, наверху меня встречали, поздравляли с боевым крещением, и люди ели отбивные. У меня сразу возникли ассоциации, вспомнился этот запах из морга, в общем, я пару месяцев потом мясо вообще есть не могла.
Работаем с живыми и остаемся в тени
— Приходилось ли вам вскрывать знакомых?
— Знакомых, родственников с точки зрения этики и деонтологии никто не вскрывает. Приходилось вскрывать детей, в основном мертворожденных, когда замещали врачей в районных центрах. У нас в Смоленском областном институте патологии есть специализированное детское отделение, которое занимается детской смертностью. Мое отделение просто имеет другую специализацию ‑ работаем преимущественно со взрослыми телами.
Вообще, большинство людей ошибочно представляют, что патологоанатомы занимаются только вскрытиями. На самом деле, 70% работы патологоанатома – это работа с материалами от живых людей. Все, что забирают у пациента: кусочки ткани (будь то операционный материал или биопсия) – все направляется к патологоанатомам и исследуется ими. Диагноз у большинства пациентов ставится именно на основании наших гистологических заключений. Поэтому патологоанатомы больше нужны для живых людей, чем для умерших. Я в 2017 году была на Европейском Конгрессе патологов, где выступал один американский профессор. Он сокрушался по поводу того, что работа патологоанатомов очень важна при постановке диагноза, однако мы остаемся в тени, пациенты и не догадываются о роли данного специалиста, все лавры достаются клиницистам.
Стала проще относиться к смерти
— Сказывается ли на психике ваша работа?
— Ты просто со временем начинаешь проще относиться к смерти. Если находишься на похоронах уже не пытаешься находиться как можно дальше от тела покойного, сейчас воспринимаю происходящее абсолютно спокойно, я имею в виду отношение к умершему телу.
— Вы верите в загробную жизнь?
— Я думаю, что какие-то высшие силы присутствуют, наверное, есть и что-то после смерти. Я не сильно акцентируюсь на этом, никаких магических ритуалов не провожу (смеется).
— Случались ли с вами или вашими коллегами ситуации из разряда «байки из морга»?
— Бывало, что на ночном дежурстве несколько раз сама по себе включалась сушилка для рук в туалете, ночному санитару, находясь ночью в пустом здании с умершими телами, наверно, не очень приходится в такие моменты…А так, все эти рассказы, которые бродят по интернету, по большей части вымышленные.
Мое первое вскрытие было, когда я еще была студенткой. На 5 курсе я проходила практику в поликлинике, но периодически заходила на кафедру и в свое отделение. Разговорилась с одним молодым доктором, и он взял меня с собой на вскрытие.
P.S.: Самое смешное, что после интервью сушилка начала меня радостно «приветствовать» днем при входе в туалет, раньше такого не было. Совпадение? Не думаю. (Смеется, дописано позже)
— Кошмары снятся?
— Периодически снится, что вскрываю живого человека, но это крайне редко.
— Есть ли в вашей профессии какие-то суеверия, ритуалы?
— Мне кажется, в каждой профессии есть что-то такое. У меня лично такая: если падают инструменты, которыми пользуюсь во время работы, стучу по полу и говорю: «Сиди дома», чтобы никто больше не «приехал» и не добавил работы (смеется).
А в руке – кровавый нож
— Как реагируют люди, когда узнают, кем вы работаете?
— У людей всегда возникают вопросы, и я провожу ликбез по поводу того, чем занимаются патологоанатомы, потому что 99,9% обывателей сразу представляют меня человеком с окровавленным ножом в руке и не знают, что патологоанатомы нужны не только для работы с умершими, но еще и для работы с материалом от живых пациентов для постановки диагноза, о чем я говорила выше.
— Не приносите ли домой из морга специфические запахи?
— От меня скорее пахнет химикатами, потому что у нас здесь целая химическая лаборатория, необходимая для «обработки» биологического материала до момента приготовления гистологического препарата, которые исследуется под микроскопом, вот эти запахи впитываются. На вскрытие все переодеваются в специальную одежду.
Работать стало легче
— Как обстоит ситуация в моргах в связи с пандемией коронавируса? Хватает ли мест?
— Не могу сказать за все патологоанатомические отделения города и области, только за наше отделение. Наше отделение никогда не страдало от недостатка работы до начала пандемии, учитывая высокую смертность в ОГБУЗ КБСМП из-за профиля пациентов. Мы сейчас выполняем вскрытия умерших от COVID-19 пациентов, поступивших из перепрофилированного терапевтического отделения ОГБУЗ «КБСМП» и ОГБУЗ «Клинический родильный дом», инфекционное отделение. У нас никаких проблем нет, никаких перегрузок, нехватки мест. Все успеваем, даже наоборот, в последнее время стало как-то легче работать, учитывая перераспределение некрологических и кардиологических больных, составляющих львиную долю смертности, в другие ЛПУ, а также уменьшении количества материала от живых лиц в связи с отсутствием плановой госпитализации.
— Есть ли риск заразиться во время вскрытия той же «короной» либо другими вирусными и инфекционными заболеваниями?
— Есть риск заразиться ВИЧ-инфекцией или вирусными гепатитами, если кровь попадет на поврежденную кожу или слизистую. Коронавирусной инфекцией заразиться во время вскрытия риск, наверно, невысокий, поскольку передача вроде как происходит воздушно-капельным путем, и необходимо создать «аэрозоль». Но все равно, мы проводим вскрытия таких пациентов в специальных защитных костюмах, респираторах и очках. ЗаразитьсяCOVID-19 можно скорее через контакты с родственниками больных и умерших, которые, грубо говоря, держали за руку умершего дома, а потом пришли к нам за медицинским свидетельством о смерти как раз по истечению инкубационного периода, а также через общение с коллегами или студентами, которые могут не знать, что являются заразными. И я сама, и пара коллег/знакомых уже переболели «короной» в относительно легкой форме, вскрыв до этого умерших с верифицированным COVID-19 – совпадение или нет – особо не задумываемся, потому что все равно «прятаться в кусты» от работы никто не собирается. Но вообще, в нашей профессии заболеваемость довольно низкая.
Беседовала Арина Муржак