Неугомонные «польские товарищи» своим «своевременным» желанием заполучить наших диспетчеров, по их мнению «виновных» в крушении польского самолета 10.04.2010 г., побудили с другого ракурса коротко рассказать о той трагедии и ее последствиях.
Они или не они?
В то время я работал небольшим чиновником в областной администрации. Ровно за год до крушения мне было поручено забрать экипаж польского борта №1 и на пассажирской «Газели» отвезти их в гостиницу, а затем вечером – обратно.
Ну, вот встретили наши официальные лица утром 10.04.2009 г. польскую делегацию во главе с маршалом Сейма Комаровским. А я поднялся на борт и на английском объяснил свою миссию.
Все прошло штатно. Забрал, привез в гостиницу, а вечером отвез на аэродром. Два пилота, штурман, четыре стюардессы. Молодые, симпатичные, улыбающиеся… Только мне показалось, что они с подозрением смотрели на меня, напустившего на себя серьезности и одетого в короткий черный плащ…
И вот иногда возникает мысль: те или не те? Тот самолет или не тот?
История для туристов
Через год мое управление занималось организацией встречи польских гостей. Помню, я еще очень огорчился, что придется в субботу 10.04.2010 г. сидеть в здании №1 на телефонах и координировать действия коллег.
Уже затем, став подрабатывать гидом по Смоленску и области, я придумал для туристов такую историю. Кстати, многих весьма впечатляющую. И сам уже запутался, что тут вымысел, а что правда.
Рассказываю примерно так.
— Шел я утром на работу. Помню: ярко светило солнце и звонили колокола. Оно и понятно – конец Пасхальной недели. – выразительно жестикулирую и делаю загадочное лицо. — Затем, вдруг, перед прилетом делегации на Смоленск и округу опускается «туман-молоко». 300 метров видимости, а то и меньше.
— Только на аэродром? – нередко уточняют туристы.
— Не, — отвечаю. – на весь Смоленск и окрестности. Им значит, в смысле делегации, наши предлагают садиться в Минске и доехать на машинах. А их ведь ждут на мемориале в Катыни. Целый поезд журналистов и прочих заинтересованных приехал. Ну, вот они, — развожу руками и показываю схему катастрофы от Межгосударственного авиационного комитета. – вроде как по указанию президента Качиньского стали в тумане взлетную полосу искать, критически снизили высоту и обрубили об дерево кусок крыла. Рухнули, — заостряю внимание, – с минимумом ущерба для принимающей стороны.
Схема катастрофы
— Но, самое загадочное!.. – делаю многозначительную паузу. – Туман рассеялся самое большее через 40 минут, как его и не бывало…
— Ух. – выдыхают туристы. – Какие тут у вас дела творятся.
— Да. – продолжаю.
— И что это? – спрашивают они. – Как думаете?
— Ну… — тяну паузу и округляю глаза. – Каждый сам для себя такие вопросы решает. По мне, так очевидно, что вода – носитель информации… Поднялась в туман, сделала свое дело и ушла…
— Надо же. — кивают задумчиво туристы. – А что же поляки говорят?
— Да разное говорят. Некоторые всё хотят русский след найти. Ну, это понятно. А я вам скажу, что сам тогда слышал.
— Да, да. – внимательно слушают туристы.
— В администрации сразу переполох случился. — рассказываю уже ровно, без акцентов. — Беготня. Через некоторое время привезли человек 20 журналистов польских, еще кого-то. Быстро организовали им несколько помещений со связью и интернетом. И вот стоит рядом со мной наша переводчица и выдает, вздыхая и кивая головой: «Проклятое место, говорят, ваш Смоленск. Через одного говорят…»
Сергей Щемелев